

Уфимский завод пишущих машин, это предприятие, как и многие, начинали свою историю с небольшого кустарного завода. В 1927 году, слесарь Фёдор Михайлович Половянюк стал основоположником появления пишмаша в Уфе. Возникли эти устройства, разумеется, не на пустом месте, базой для производства стала небольшая ремонтная мастерская на улице Красина, занимавшаяся капитальным ремонтом пишущих машин и арифмометров. Половянюк был мастером с золотыми руками, который мог изготовить любую деталь для иностранной пишущей машины. И эта способность не помешало ему создать свой собственный аппарат.

Инициативу подхватили, и в 1928 году мастерская передаётся в коллектив металлистов, за городом построили специальное здание, где установили оборудование. Планировали собирать до 1500 машинок в год, но местная власть новостройку отобрала, приняв решение о передаче её профессионально-технической школе, не предложив ничего взамен. Производство машинок естественно прикрыли. Большого труда стоило Половянюку добиться восстановления завода. Право дали, да и выбора у руководства фактически не было, поскольку делопроизводство в республике велось на двух языка (башкирском и русском) вопрос о производстве пишущих машин рано или поздно бы всплыл. Таким образом, в 1930 году Уфа стала третьим городом в СССР, чьё производство затронуло выпуск пишущих машин, это производство было организовано на месте бывшей пивной, на улице Красина на базе ремонтной мастерской организовано пока ещё кустарное производство. Этим первым изделием по некоторой версии, стала точная копия американского «Underwood», названная «Образцовой». Хотя другие придерживаются мнения, что это лишь неверный перевод.

Вместе с производством рос и штат рабочих, здесь решили долго не думать и засылать на завод вчерашних беспризорников, чьи семьи погибли в годы гражданской войны, голода и разрухи. В те времена республике приходилось тяжко, острый дефицит бюджета больше не позволял содержать детские дома, а потому и воспитанники умело пристраивались в училища, или вовлекались в промышленное производство. Не обошло это и наше предприятие. Здесь, юные граждане, под руководством опытных специалистов вставали на ноги, приобретая хорошие трудовые профессии.
Производство давалось тяжко, в 1931 году было собрано всего 8 машин, но с каждым годом количество готовой продукции только множилось, уже в 1934 году было выпущено 144 аппарата. А в 1935 плановое годовое задание повысили до 216 штук, в то время наша страна уже смогла освободиться от потребности закупки машин зарубежных фирм, к тому же это позволило нам сэкономить на валюте, поскольку платили мы всем зарубежным производителям в долларах. Да и не верится, но машины «Башкирия» в то время по легкости хода не уступали аналогам, выпускаемым в СССР.
В 1938 году упраздняется ВЦИК, мастерская передаётся в ведение Комиссариата местной промышленности БАССР. Предприятие становится самостоятельным заводом, вслед за этим расширилось производство, в 1940 году произошла также смена моделей пишущих машин, с М-3 на М-4. Новая модель была оснащена новыми узлами: механизмом выключения ленты для печати на восковой бумаге, сигнальным звонком и автоматическим переключением ленты, была значительно улучшена отделка деталей машинки. Уже весной 1941 года, от Наркомата торговли СССР, заводу было выдано свидетельство об исключительной продаже модели 4 на 10 лет, теперь её можно было выпускать и за границу. С такими успехами вошёл Уфимский завод в начало войны.
Говоря об этом предприятии, невольно вспоминаешь историю Московского завода пишущих машин, они оба образовались из небольших мастерских, но у Уфимского предприятия ассортимент был значительно шире. Уже в 1934 году, предприятие брало заказы на выпуск машин «Ундервуд» системы «Образцовая» на всех государственных языках. А в 1940 году модель №3, позволявшую печатать на трёх языках — русском, башкирском и татарском. Правда, последний был только опытным образцом. Судить о продукции предприятия также сложно, так же как у Московского завода у них был свой взлёт и постепенное падение, а критиковать машины первых образцов, наверное, не стоит. Это были аппараты своего времени, подобно пишущей машине «Ленинград» на тот момент считавшиеся лучшими в стране, люди пробовали, где-то изделия получались лучше, где-то хуже. Из-за этой смуты и информации о первых моделях фактически не найти. Был «Образцовый Ундервуд», «Башкортостан» (машина с русским и национальным языком), даже какое-то время имело место маркировка «КИМ». Но на сегодняшний момент наиболее известной является модель 6, та самая «черная Башкирия», очередная и очевидная копия «Ундервуда», с неё и начнём.
В 1955 году успехи Уфимского завода были отмечены в журнале «Поволжье», конструкторы в очередной раз разработали новую модель под номером 6. Она отличалась от других рядом преимуществ — увеличено количество печатаемых знаков, новую модель оснастили селектором цвета, а также добавили более мелкую градацию междустрочных интервалов. А в 1961 году была выпущена Юбилейная 100-тысячная модель. На том и завершилась эпоха изящных чёрных машин. И предприятие пошло по пути упрощения и удешевления продукции, хоть и не забывала вносить изменения в функционал.
Производство давалось тяжко, в 1931 году было собрано всего 8 машин, но с каждым годом количество готовой продукции только множилось, уже в 1934 году было выпущено 144 аппарата. А в 1935 плановое годовое задание повысили до 216 штук, в то время наша страна уже смогла освободиться от потребности закупки машин зарубежных фирм, к тому же это позволило нам сэкономить на валюте, поскольку платили мы всем зарубежным производителям в долларах. Да и не верится, но машины «Башкирия» в то время по легкости хода не уступали аналогам, выпускаемым в СССР.
В 1938 году упраздняется ВЦИК, мастерская передаётся в ведение Комиссариата местной промышленности БАССР. Предприятие становится самостоятельным заводом, вслед за этим расширилось производство, в 1940 году произошла также смена моделей пишущих машин, с М-3 на М-4. Новая модель была оснащена новыми узлами: механизмом выключения ленты для печати на восковой бумаге, сигнальным звонком и автоматическим переключением ленты, была значительно улучшена отделка деталей машинки. Уже весной 1941 года, от Наркомата торговли СССР, заводу было выдано свидетельство об исключительной продаже модели 4 на 10 лет, теперь её можно было выпускать и за границу. С такими успехами вошёл Уфимский завод в начало войны.
Говоря об этом предприятии, невольно вспоминаешь историю Московского завода пишущих машин, они оба образовались из небольших мастерских, но у Уфимского предприятия ассортимент был значительно шире. Уже в 1934 году, предприятие брало заказы на выпуск машин «Ундервуд» системы «Образцовая» на всех государственных языках. А в 1940 году модель №3, позволявшую печатать на трёх языках — русском, башкирском и татарском. Правда, последний был только опытным образцом. Судить о продукции предприятия также сложно, так же как у Московского завода у них был свой взлёт и постепенное падение, а критиковать машины первых образцов, наверное, не стоит. Это были аппараты своего времени, подобно пишущей машине «Ленинград» на тот момент считавшиеся лучшими в стране, люди пробовали, где-то изделия получались лучше, где-то хуже. Из-за этой смуты и информации о первых моделях фактически не найти. Был «Образцовый Ундервуд», «Башкортостан» (машина с русским и национальным языком), даже какое-то время имело место маркировка «КИМ». Но на сегодняшний момент наиболее известной является модель 6, та самая «черная Башкирия», очередная и очевидная копия «Ундервуда», с неё и начнём.
В 1955 году успехи Уфимского завода были отмечены в журнале «Поволжье», конструкторы в очередной раз разработали новую модель под номером 6. Она отличалась от других рядом преимуществ — увеличено количество печатаемых знаков, новую модель оснастили селектором цвета, а также добавили более мелкую градацию междустрочных интервалов. А в 1961 году была выпущена Юбилейная 100-тысячная модель. На том и завершилась эпоха изящных чёрных машин. И предприятие пошло по пути упрощения и удешевления продукции, хоть и не забывала вносить изменения в функционал.



Вслед за моделью 6, примерно в 60-е годы последовала модель 7, та самая машина, оставляющая о себе двоякие впечатления, вроде бы и есть что-то, но с другой стороны этот металлический монстр уже не имеет в себе той эстетики ранних экземпляров, и который лишь может послужить атрибутом морга, для усиления атмосферы. От этой и последовавших за ней машин уже, по сути, ни тепло не холодно.


Но, тем не менее, стоит отдать должное, в новой модели заводчане отошли от первоначального образца — машины «Ундервуд». «Башкирия-7» уже являлась копией «Оптимы м10» от механики и до внешнего вида, выпуск которой на тот момент закончился в 1959 году, но, тем не менее, её «призрачный облик» на какое-то время осел на заводе в Уфе. Аппарат скопирован криво и скомкано, хотя кто тогда смотрел на эстетику. Главное это работает! И в разы лучше прежнего. В новой модели к тому же появилось приспособление для регулировки силы удара, а также селектор цвета был смещён ниже, на пару с педалью пропуска границы поля. Здесь впервые присутствует клавиатура с пластмассовыми клавишами. Да и табулятор в новую модель решили добавить с немного причудливой кнопкой установки-гашения стопсов, напоминающей подсос, к тому же каретка теперь легкосъёмная.




И такой аппарат сыскал успех, судя по количеству вносимых изменений. Спустя некоторое время в свет вышла «Башкирия-7М». Тот же корпус, то же оснащение, но в модели М было принято решение вынести малозаметный селектор цвета на левую окантовку, изменили форму ручек бумагоопорного вала, и сделали более скромную табличку с названием машины, которая уже не так бросалась в глаза. А модель «Башкирия-7/2М» это уже новая форма корпуса (немного напоминающая «Фацит»), клавиш, каретки, новая конструкция откидного пюпитра (образец скопирован с пишущих машин «Оптима»), исполнение шрифта (с Р22 на Мд3 САМ), а также всё тех же ручек бумагоопорного вала (у поздних моделей). Интервальная ручка также взята от «Оптимы» но в неё были внесены свои изменения. Регулятор силы удара тоже не остался в стороне, хотя даже и остался, его просто запрятали под каретку, подобно тому, как это было сделано на машине «Волга» и их общих оригиналов — немецкой «Оптимы» м10/12. И с модели 7/2М начинается разделение на «Башкирию» и «Уфу», и лично для меня, дизайн этой модели является более успешным. Машина смотрится компактно, завершено, хорошо подобран цвет и нет той кривизны, которая присутствовала в 7 модели. Хотя и возможности селектора цвета в комплекции с табулятором на 6 разрядов (в то время как «Оптима» имела 10 разрядов и селектор цвета на 4 позиции) для 70х довольно скудноваты. Но далее уже фактически ничего не менялось. Завод явно терял хватку и былой энтузиазм.



8 модель «Башкирии» задумывалась уже как машина для исключительно национального языка, но вырвалась за пределы республики. От предыдущей модели осталась лишь та же механика и функционал, сам аппарат получил новый корпус, заимствованный от «Adler Universal 39». Металлическая крышка из листового метала передняя стенка которой выполнена из пластмассовой пластины с гордым выгравированным названием «Башкирия» выполненной разрядкой на протяжении всей крышки (похожее исполнение крышки имелось на модели «Оптима» м14). Для новой модели также пришлось сменить положение некоторых функциональных механизмов. Теперь комичная клавиша установки-гашения табуляторных стопсов была перемещена на левую окантовку, к ролику селектора цвета и представляла собой комбинированную качалку. Добавили функцию разрядки.



Одновременно с этим в 70-е годы, шёл выпуск машин модели «Уфа-М», их производство началось приблизительно в 70 годы. Внешний вид и функциональное оснащение схоже с моделью «Башкирия», но сложно сказать, чем отличалась эта модель от «Башкирии» и «Уфа-М» от модели 2М, поскольку они имели идентичный внешний вид. Но, исходя из своих наблюдений, могу предположить, что эта модель, в отличие от «Башкирии» не имела функции разрядки. Корпус, расширенной формы закреплялся раздельно, а это полый поддон и верхняя часть с местом под посадку крышки. А модель 2М – это новый цельный корпус и новая крышка, где ранее название было выгравировано на пластмассовой вставке, в новой же модели, название было смещено влево, и наносилось на металлическую табличку, которая укреплялась на пластмассовой вставке на специально подготовленное место.

Не забывало предприятие и о портативных пишущих машинках, в 1970 году заводом был освоен выпуск машины «Зея». А в 1980 году новая модель портативной машины «Агидель» с гордостью освещалась в журнале «Наука и жизнь» (выпуск от 09. 1980 года, стр. 11 «Долгожданная Агидель»), наряду с «Ятранью-С» а также была увековечена в кинохронике (киножурнал «Советский Урал» №36, 1980г.). Хотя и две эти модели не были нашими разработками, а являлись лишь точными, скорее всего лицензионными копиями западногерманских «Триумф-Адлер Габриель» с незначительными изменениями корпуса («Агидель» — это обновлённая «Зея» с идентичной механикой и функциональным оснащением, но обновлённым корпусом). Но надо отдать должное, портативные машины у Уфимского завода получались значительно лучше, нежели их основная продукция, до недавнего времени считавшаяся практически мифической, упоминавшейся в книгах по машинописи, но в жизни практически не встречающейся. А функциональное оснащение, в комплекции с мягким ходом и чётким оттиском, машины «Зеи» и «Агидель» ломало все стереотипы, на машине, помимо базовых функций также присутствовал селектор цвета на 3 позиции и одноразрядный табулятор. Что она советских портативных машинах того времени не встречалось. Однако широкого распространения такая машина не получила, и в первое время можно было полагать, что те две «мифические» машины Уфимского завода так и остались опытными образцами. Однако всё же они пошли в серию, но большая их партия осела в Уфе недалеко от завода, какая-то была приобретена через торговую сеть, а кому-то она досталась в качестве поощрения за хороший труд.







Вначале 90х постепенно был ослаблен контроль в сфере сбыта пишущих машин, всё чаще и канцелярские машины стали «выходить в массы». Уфимский завод не поспевал за спросом, и, возможно, во многом благодаря новой модели «Ятрани», представленной в 1980 году предприятие решило в очередной раз обновить на тот момент уже залежавшуюся «Башкирию». Это вдохновение, позволило в 1991 году заводу разработать гибрид, под названием «Эмпика» с ромашкой вместо литер, посаженный в немного расширенный корпус от Уфы. Что интересно, смена строки на «Эмпика» осуществлялось вручную. К каретке на новой модели вообще не притронулись, она осталась неизменной с модели 7/2М. Но зато регулятор силы удара был вынесен на левую окантовку клавиатуры, а с селектором цвета они заметно отошли назад, его в новой модели переместили вправо и сделали его всего на 2 позиции. А куда делась качалка установки-гашения табуляторных стопсов, увы, непонятно. Как и непонятно их опоздание на 10 лет. Тогда, в 1980 году, вполне возможно их продукция затмила всех присутствующих, но никак не в 1991, когда компьютеры уже прочно держались на плаву, и стало ясно, кто будет следующим преемником в делопроизводстве.
В то время, уже постепенно зарождалась новая эпоха. Уфимский завод, в то время вошедший в состав Башкирского ПО «Оргтехника», просуществовал ещё порядка 9 лет. В 1998 году на нём работало всего 170 человека, а в 2000 году таки пополнило число закрывшихся предприятий Уфы.
Что же можно сказать. Уфимский завод — предприятие с неоднозначной продукцией, к которой можно относиться по-разному. В то время не было эстетики, а стране и республике просто было нужно то, на чём можно осуществлять делопроизводство. От того и аппараты без каких-либо излишеств в дизайне, сдержанные формы и цвета, а выбора моделей нет, все с кареткой на развёрнутый лист. В них нет ничего, от них ни тепло, ни холодно, но одновременно есть что-то своё, что делает эту машину уникальной. И не только потому, что реализовывалась она в пределах нашей страны…
В то время, уже постепенно зарождалась новая эпоха. Уфимский завод, в то время вошедший в состав Башкирского ПО «Оргтехника», просуществовал ещё порядка 9 лет. В 1998 году на нём работало всего 170 человека, а в 2000 году таки пополнило число закрывшихся предприятий Уфы.
Что же можно сказать. Уфимский завод — предприятие с неоднозначной продукцией, к которой можно относиться по-разному. В то время не было эстетики, а стране и республике просто было нужно то, на чём можно осуществлять делопроизводство. От того и аппараты без каких-либо излишеств в дизайне, сдержанные формы и цвета, а выбора моделей нет, все с кареткой на развёрнутый лист. В них нет ничего, от них ни тепло, ни холодно, но одновременно есть что-то своё, что делает эту машину уникальной. И не только потому, что реализовывалась она в пределах нашей страны…